При спорах о сущности самого понятия “безопасность”, естественных при отсутствие общепринятой теории и соответствующего фундаментального образования, представляется уместным вначале разобраться с содержанием данной категории. Иными словами — пора определиться со значением столь модного ныне слова, а также с тем о какой безопасности обычно идет речь — о государственной или национальной. Если — государственной, то с тем, что есть Россия, какова исторически апробированная форма государственного устройства ей присуща? Если национальной, то о какой нации или народах идет речь, и почему именно о них? Как эти два понятия соотносятся между собой в смысле совпадения, пересечения, иерархии..?

Условимся считать, что когда говорят об опасности, то имеют в виду прежде всего живое (биоту), а уж затем все остальное — абиоту. А когда упоминают слово “безопасность”, то подразумевают некое представление о том, в каких условиях кому-то из биоты ничто не угрожает. Во втором случае имеется в виду некоторая система, включающая по меньшей мере одну биологическую особь — потенциальную жертву и хотя бы один источник опасности для нее. Опасность же трактуют как возможность причинения ущерба ей, а значит и популяции в целом в результате ухудшения их свойств и/или условий жизнедеятельности.

Поскольку опасность в пределе (на биологическом уровне) грозит прекращению жизнедеятельности не только отдельных людей, но и образуемых ими сообществ, вплоть до всей человеческой популяции, то необходимо также определиться с нашей социально-биологической сущностью. На этом уровне проблемно-ориентированного описания, будем считать себя политическими (по Аристотелю) или стадными (по Н.М.Амосову — (1)) “животными”, хотя и с интеллектом, но чрезвычайно тщеславными и агрессивными, с низкой естественной биологической моралью, склонными к доминированию и не мыслящими себя вне определенного иерархического места в каждом конкретном сообществе — от семейного (для людей) до мирового (для государств).

Согласимся также и с тем, что деятельность каждого из нас предопределена тремя программами: “для себя”, “для рода” и “для вида”. Все программы мотивированы необходимостью удовлетворения соответствующих потребностей, которые иногда делят на индивидуальные (физиологические), социальные (самоутверждение и самовыражение) и духовные. Самые первые из них — базовые, их неудовлетворение равносильно смерти. Остальные также важны: без социальных немыслимо нормальное взаимодействие человека с себе подобными в различных сообществах, без духовных — наше самосовершенствование, в том числе с целью адаптации и коэволюции с непрерывно изменяющейся средой обитания.

В сущности, нечто подобное можно говорить в целом и об основных человеческих сообществах — семье (роде) и народе (этносе), из которых образуются нации. Радикальными отличиями нации считаются: а) самоосознание составляющими их народами общности духовных, культурных и нравственных идеалов, б) явно выраженная воля к совместному обладанию соответствующими ценностями, необходимыми для удовлетворения потребностей каждого, в) проверенная временем способность к созданию государства, как средства защиты таких ценностей и повышения за счет этого жизнеспособности всей нации. Здесь уместно говорить и о реализации дополнительных программ коллективного пользования: “для семьи, народа, нации, государства”.

Особо подчеркнем, что в международной практике население каждого государства рассматривается как одна нация, состоящая, как правило, из нескольких народов, совместно доказавших и уже реализовавших свое право на самоопределение¹. Естественно, что для обеспечения территориальной целостности и продвижения других национальных интересов, в государстве не может быть и речи о праве отдельных народов на самоопределение. Вместо этого, налицо такие важные для нации потребности, как сохранение цивилизационного единства и воли народов к совместному проживанию, обладание достаточными для их полноценной жизнедеятельности ресурсами.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать следующие чрезвычайно важные для последующих рассуждений утверждения относительно рассматриваемых базовых категорий: а) национальную безопасность России следует интерпретировать как системное свойство, характеризующее способность русской нации — государственно образующей общности — удовлетворять совместно с другими народами перечисленные выше жизненно важные потребности с минимальным ущербом для населения страны и его базовых ценностей; б) главным объектом Системы ее обеспечения необходимо считать русскую нацию и другие братские народы, в) базовыми ценностями следует признать присущий русским уклад духовной и общественной жизни, исторически принадлежащую территорию — источники удовлетворения духовных и материальных потребностей ныне живущего и последующих поколений.

Вряд ли можно оспорить следующий постулат: основным противоречием современной эпохи — конца 19 и начала 20 веков является явное несоответствие между растущими потребностями постоянно увеличивающегося числено человечества и возможностями непрерывно скудеющей среды нашего обитания.

Антропогенная нагрузка на биосферу ныне на порядок превышает приемлемый для нее уровень. Неконтролируемый рост потребления и численности человечества без сомнения окажется губительным для среды обитания, а затем и самого человечества. Разговоры о внедрении разных “безотходных” технологий не выдерживают никакой критики: для практической реализации они требуют еще большего расхода невозобновляемых природных ресурсов.

Нельзя не согласиться с учеными, расценивающими “Концепцию устойчивого развития”, принятую в 1992 году под давлением промышленно развитых стран, мягко говоря, как “консенсус политиков” и “заблуждение, противоречащее законам термодинамики для открытых диссипативных систем” (3). Согласно “Концепции...” дальнейшее развитие (рост потребления и численности) человечества возможно лишь в локальных масштабах и за счет еще большей деградации природы, а для исправления такой ситуации нет альтернатив кроме резкого (примерно десятикратного) снижения потребления или числа людей, проживающих на планете.

Декларацию устойчивого развития в этих условиях (обещание и впредь достатка ныне процветающим нациям, а всем остальным — “реального благополучия”), трудно оценить иначе, как искажение реальности и умышленную дезинформация. Поскольку Запад, и особенно США, вряд ли сократят темпы потребления, а Восток — прироста населения, “устойчивое развитие” подразумевается не для всех, а только для избранных народов из состава так называемого “золотого миллиарда”. То есть, цель авторов “Концепции...” — притупление бдительности соперников и возможных жертв (стран с богатыми природными ресурсами) при подготовке к новому переделу мира. Именно в таком смысле нужно понимать этот консенсус “мирового правительства” (лидеров наиболее развитых стран), а устанавливаемый ими “новый мировой порядок” — как курс на еще большую, насильственную дискриминацию наций на сверхбогатых и нищих. При этом, за счет постепенного вымирания от голода последних, предполагается резко уменьшить численность народонаселения и сохранить расточительное потребление для первых. Усмирению несогласных послужит блок НАТО, призванный сыграть роль жандарма “мирового правительства”.

Столь же очевидно, что на острие грядущего передела мира оказалась Россия с ее Сибирью — кладезем природных ресурсов, а после предполагаемого потепления климата еще и “житницей планеты”. Не секрет, что уже сегодня мы слышим робко высказываемые территориальные притязания и полушутливые предложения продать ее за бесценок. Кто поручиться, что на Россию не набросятся когда лет через 30-40 иссякнут невозобновляемые энергоресурсы, а сельхозугодья Северной Америки и Австралии станут полупустынями? Особенно если сохранится тенденция к сокращению численности русской нации и ослаблению обороноспособности России¹.

Происходящее сегодня в России подтверждает предположение, что страны “золотого миллиарда” уже вступили в завершающий этап борьбы за принадлежащие нашей стране природные ресурсы. Путем оказания помощи навязанному “курсу реформ”, они поставили себе цель создать из нашей территории некий ресурсный резерват с малочисленным населением, слабо развитой промышленностью, относительно девственной и богатой ископаемыми природой. Сдается, что для ее достижения разработана целая программа, важное место в которой уделено учету пороков особо тщеславных политиков и государственных деятелей.

Самое лаконичное, проблемно ориентированное определение рассматриваемого нами предмета дано Э.Хемингуэем: “Безопасность — это когда знаешь как увернуться от опасности” (здесь и ниже выделено мною — П.Б.). Из него очевидна как важность осведомленности и компетентности для национальной безопасности, так и роль их антиподов — дезинформации и невежества в разрушении системы обеспечения безопасности. Опыт великих империй прошлого подтверждает это: все они, по мнению П.Левиса (4), погибли из-за невежества их правителей, а также из-за исчерпания нравственных сил образующей их нации, духовного надлома народов.

Бездуховность так называемых “лидеров новой волны” — в использовании для своей карьеры любых средств, в том числе слабостей и пороков окружающих людей. Пропагандой неограниченного суверенитета и превратного понимания права народов на самоопределение, провозглашением свобод человека высшей ценностью они освободили население от ответственности перед нацией и государством. При одновременном попустительство власть предержащих, все это привело к дезорганизации управления страной и фактической анархии в экономике. Попытки невеж реформировать страну методами “шоковой терапии” привели к ограблению страны, лишению большинства из нас возможности удовлетворить минимально необходимые потребности в продовольствии и медицинском обеспечении.

Естественно, что творимое в средствах массовой информации, да и вообще в России, стало возможным при безнравственности руководителей СМИ и некомпетентности первых лиц государства. Практически все они оказались в последние годы окруженными либо доморощенными иноверцами с двойным подданством, либо этнически родственной “чернью”, для которой — по И.Ильину — личная выгода выше выгоды государственной¹. Пользуясь удивительным великотерпением и присущим нам чувством “непротивления злу насилием”, они высасывают из страны последние соки, подобно пиявкам или раковым опухолям.

Таким образом, можно констатировать, что основной внутренней угрозой нашей национальной безопасности стала глубокая пропасть между властью и народами России. Ее следствие — явно выраженная антинациональная государственная политика, а причина — бездуховность и некомпетентность высших руководителей страны, а также безнравственность их ближайшего, зачастую инородного окружения.

Действующий с 1992 года закон РФ “О безопасности” определяет данную категорию, как “состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства...”, а послание Б.Ельцина Федеральному собранию “О национальной безопасности” (1996) уточняет первостепенные из них как “реальное обеспечение конституционных прав и свобод...”, “становление структур гражданского общества...” и “обеспечение регулируемости общественных процессов...”. Отметим также, что в этих основополагающих документах ничего не говорится об основном противоречии современной эпохи, лишь единожды упоминается слово “русский”, но лишь при обозначении одного из этносов, а не государствообразующей нации. Ни слова нет и о православии, соборности, общинности, других духовных устоях русского общества. Вместо них — много рассуждений об угрозах и вызовах “демократии, становлению гражданского общества, рыночной экономике и другим фундаментальным ценностям”.

Нетрудно видеть, что официальное целеполагание безопасности не выдерживает никакой критики с точки зрения логики вещей. В сущности, в нем нет и речи о необходимости обеспечения безопасности государствообразующей (русской) нации за счет сохранения ее уклада жизни и территории. Вместо этих базовых ценностей — какая-то гипотетическая “личность”¹ и столь же абстрактное “общество”. В лучшем случае упоминается “государство”, но его безопасностью не следует подменять — национальную.

И уж тем более отождествлять их в нашей стране, где в последние десятилетия государство является скорее бюрократическим, чем национальным. Если служба в нем начинает приносить выгоду из-за несправедливого распределения результатов общественного труда, то государство становится самоцелью, а не средством самосохранения создавшей его русской нации. В высшие его структуры немедленно и активно инфильтрируются уже упомянутая “чернь” — разного рода проходимцы, иноверцы и инородцы.

Для того чтобы скрыть свою антирусскую сущность и подольше удержаться во власти, у них нет иных средств кроме широкомасштабного использования дезинформации, лжи и насилия. Чаще всего первая задача обеспечивается провозглашением каких-то наднациональных общностей — типа “советский народ” и “общечеловеческих” ценностей или интересов, а вторая — осуществлением по отношению к русским террора (в “общенародном” СССР или при “настоящей демократии” сегодняшней России). По форме и то, и другое — полярно противоположные крайности нашего государственного уклада, а по содержанию — родные сестры (5).

Правомерно и корректно, на наш взгляд, использовать термин “национальная безопасность”, не боясь обидеть другие этносы и не допуская подмены “безопасностью государственной”.

Нетрудно показать, что использование представлений о “потребностях” нации как базовой категории и, ее укладе и территории как основных ценностях национальной безопасности более оправдано и плодотворно, чем официально принятые положения об “интересах” личности, общества и государства. Ведь оправданность вытекает из определения политики вообще (politicos — много интересов) и из логики вещей: нет большей угрозы для нации, чем угроза ее гибели, например, от неудовлетворения физиологических потребностей. Плодотворность же связана с возможностью достаточно строгой классификации всех потребностей и ценностей нации, делением их в соответствии с опасностями, угрозами и вызовами.

Толкование национальной безопасности через “потребности” позволяет уточнить содержание многочисленных “ценностей” и “интересов”. Ведь ценности, по определению — то, что ценно, т.е. объективно пригодно для удовлетворения потребностей каждого, а вот интересы — всегда субъективны, так как зависят от конкретного индивидуума, его потребностей и представлений о ценностях. Нечеткая определенность и чрезвычайная изменчивость двух последних категорий делают их непригодными для определения безопасности с научной и юридической точек зрения. Место термина “интерес” — скорее в политическом и бытовом лексиконе, где вынужденное манипулирование ими не так губительно, как в национальной безопасности.

Не менее коварны подмены и в официальной трактовке методологии обеспечения нашей национальной безопасности. По сути, действующим законом нам разрешена лишь пассивная защита и то, далеко не базовых ценностей — населения, территории и уклада, а второстепенных для самосохранения интересов. При этом, мы как бы лишены права на уклонение или превентивное уничтожение носителей более серьезных угроз, выявление и парирование источников иной дезинформации¹.

Несостоятельность целеполагания, да и методологии закона “О безопасности”, представляется нам вполне естественной. Ведь был он подготовлен, как известно, не без помощи “заокеанских консультантов”, а принят в период демократической эйфории. По словам его местных авторов, которым обычно поддакивают и некоторые зарубежные “эксперты”, данный закон — один из “самых прогрессивных” в мире. Однако, результативность его пятилетнего действия свидетельствует о совершенно обратном: нация вымирает, уклад ее жизни подорван, территория сокращается и разграбляется.

Когда результаты противоположны поставленным задачам, следует искать источник дезинформации. Иначе как объяснить появление совершенно непрофессиональных разработок Ю.Батурина, секретаря Совета обороны России, вошедшие в послание Президента? Быть может привлечение такого рода “специалистов” связаны не только с невежеством и бездушием самого президента, подписавшего послание в период пробуксовки своей предвыборной кампании, но и со скрытой от общественности задачей нанесения ущерба национальной безопасности России? Кстати, ельцинское послание даже не было обсуждено Госдумой, а рассмотревший послание Совет Федерации не принял по нему никакого решения.

Сегодня в структуры, обеспечивающие безопасность страны, пришли предприимчивые, но беспринципные люди, не раз менявшие свои убеждения и профессии. Именно поэтому анализируемые здесь Закон и Послание (как впрочем и предшествующая последнему “Политика национальной безопасности России до 2000 года”) никак не способствуют самосохранению нации, но лишь затуманивают проблему и подменяют способы ее решения пустыми фразами. Похоже, что цель Ю.Батурина¹ — истинного автора двух этих документов — состояла в попытке оттянуть принятие Концепции национальной безопасности (“зачем Концепция, ведь есть Политика”), а также снять упреки в игнорировании данной проблемы. В доказательство этого предположения можно упомянуть и объявленный Б.Ельциным (по инициативе Г.Сатарова — еще одного инородца из окружения Ельцина) конкурс на разработку какой-то новой русской “национальной идеи”.

Если следовать положениям “Стратегии национальной безопасности США”, оказывается, что основными ценностями являются не права и свободы абстрактной личности и абстрактного общества, а вполне конкретные люди — американцы с их территорией и образом жизни. Способов активной, наступательной борьбы за самосохранение нации в данном документе указано более чем достаточно.

В России все наоборот. Абстрактные слова сочетаются с политикой, противоречащей самому понятию “безопасности”, рассчитанной на безнравственность исполнителей и высшего руководства страны. К последствиям такого рода политики можно отнести: а)уничтожение оборонной промышленности под видом ее конверсии; б) разорение производственного потенциала во имя борьбы с инфляцией и невыплатой налогов; в) уничтожение основы стратегических ядерных сил России под видом сотрудничества со США в ядерном разоружении; г) небывалый ажиотаж в СМИ вокруг вроде бы намеченного продвижения НАТО на Восток, д) утверждение о необходимости дальнейших двусторонних сокращений СЯС по новому договору СНВ-3. Не надо быть семи пядей во лбу чтобы увидеть пагубность всех этих последствий.

В сущности, указанные нами пункты (в+г+д) — три шага одной многоходовой комбинации, направленной на постепенное избавление США от своей наземной компоненты СЯС, а в перспективе — на замену ядерного оружия высокоточным (для нас пока непосильным по экономическим соображениям). При этом наш “партнер” намерен попутно заставить Россию уничтожить смертельно опасные для него многозарядные шахтные ракеты типа SS-18 — то единственное, что сдерживает начало нового передела мира и расчленение России.

Госдуме чрезвычайно сложно будет противостоять давлению и угрозам тех, кто подпишет новый договор о сокращении вооружений, не дрогнуть перед криками многочисленной “общественности”. Любой отказ от “миротворчества” будет столь же шумно подан СМИ, как пренебрежение вынужденными уступками со стороны НАТО, как блокирование “миролюбивых инициатив США”.

Наш великий соотечественник Д.И.Менделеев рекомендовал приступать к решению любых проблем с просвещения тех, кто к ним причастен. Коль проблема национальной безопасности касается всех граждан и во многом связана с невежеством и безнравственностью властей, то спасение России — в своевременном пробуждении, примирении и объединении ее народов вокруг русской нации, а также в просвещении или замене руководителей страны. В любом случае, однако, начинать нужно с объявления Концепции самосохранения как вполне очевидного и крайне актуального на данный момент компонента русской национальной идеи.

Помимо “православия” и “самодержавия”, великую роль в процветании нации служила присущая нам “народность”, т.е. артельность в труде, общинность в быту и соборность в государственных установлениях. Упадок же всегда случался при ослаблении или утрате хотя бы одного из этих трех устоев, т.е. — при перерождении национального государства в бюрократическое — в форме тирании, олигархии либо охлократии.

Закономерность чередования таких периодов в жизни любого государства была установлена еще греком Полибием, более 2000 лет тому назад и подтверждена в последующем. Следовательно, мы вправе надеяться и утверждать, что время имперской России еще не “кануло в Лету”. Тем более, что об этом говорил и великий Ф.Достоевский, утверждая, что грядущий XXI век — век России.

Не стоит бояться неизбежных упреков в “имперских амбициях”. Язык имперского гегемонизма является нормой современной международной жизни. Он и соответствующая политика хорошо понятны Западу и Востоку, так как предопределены природным инстинктом самосохранения. В нынешней борьбе за существование выживут лишь нации с ресурсами, достаточными для самосохранения, самовоспроизводства и самосовершенствования, с величием духовной идеи, объединяющей народы.

Непростительна проводимая современной Россией суетливая и несолидная государственная политика, ведущая к утрате сфер влияния в СНГ и за его пределами. Не даром все чаще высказываются мнения, что цивилизованный мир не опасается, а заинтересован в имперской политике России, направленной на сохранение своей целостности и былого влияния. Образно говоря, нам еще намекают, что двери для вступления в “мировой имперский клуб” пока что открыты, но тащить нас туда на аркане, похоже, никто не собирается.

Естественно, что на практике понадобится значительно большая детализация программно-целевого планирования и управления национальной безопасностью, вплоть до построения “дерева задач-мероприятий-ресурсов”, а также создание совокупности целевых программ и подсистемы управления их выполнением. Естественно, что при этом не обойтись без использования четкой классификации соответствующих опасностей, угроз и вызовов. Она может базироваться на триединстве введенных нами объектов национальной безопасности, связанных с ними потребностей, ценностей и интересов, а также требуемых энергетических, материальных и информационных ресурсов.

Введение такой классификации позволит отказаться от принятой ныне практики придумывания разного рода “ведомственных” безопасностей — изначально антинаучной и порочной, поскольку порождаемые в этом случае структуры зачастую конфликтуют между собой.

Начинать нужно с обуздания средств массовой информации, ныне широко используемых для подрыва духа и нравственных устоев нации. Пора, наконец, понять, что так называемая “свобода слова” уже явилась одной из причин развала СССР. Она нужна инородным руководителям СМИ, а не русской нации. Для пресечения деструктивной роли СМИ у власти есть “свобода дела”, но нет понимания, что речь идет о самосохранении, в том числе и тех, кто занимает сегодня высокое положение.

Вторым важным шагом может быть корректировка законодательства по обеспечению национальной безопасности. Закон, как известно, определяет нижнюю границу общественной морали, переход за которую социально опасен. Разумно устанавливая эту границу, можно приучать чиновника к нравственному поведению. Кроме того, требуется разработка не менее трех основ законодательства, соответствующих защите нации, сохранности ее уклада и территории, а также — ряда законов прямого действия¹;

Третий и последующие этапы должны быть связаны с улучшением организаторской работы, направленной прежде всего на пробуждение инстинкта самосохранения русской нации, примирение враждующих ныне народов перед угрозой исчезновения, мобилизацию их на борьбу с внутренними и внешними угрозами. Успех в этом благородном деле не мыслим без создания под лозунгом “За имперское возрождение России” общенародного движения или действительно массовой партии².

(1) Амосов Н.М. Мое мировоззрение. “Вопросы философии”, №6, 1984.

(2) Дольник В.Р. Этологические экскурсии по запретным садам гуманитариев, “Природа” №1-3, 1993.

(3) Большаков В.Н., Мартинес Р. и др. Проблемы восприятия современным обществом основных понятий экологической науки. “Экология”, 1996, №3. с.165-170.

(4) К.Родригес. Новые технологии, будущее империй и четыре всадника Апокалипсиса, М.: “Мир”, 1996.

(5) П.Хомяков. Империи национальные и бюрократические// В кн. “Неизбежность империи”. М.: “Интеллект”, 1996.

(6) Л.А.Тихомиров. Единоличная власть как принцип государственного строения, М.: “Трим”, 1993.

(7) Гвардейцев М.И., Кузнецов П.Г., Розенберг В.А. Математическое обеспечение управления. Мера развития общества, М.: “Радио и связь”, 1996.