Сергей Елишев
ФАЛЬШИВЫЙ ЯЗЫК АНТИСИСТЕМ
Глубокий духовный и мировоззренческий кризис, в котором вот уже на протяжении нескольких десятков лет пребывает российское общество, весьма печально сказался на науках, занимающихся изучением основ организации общественного и государственного строя. Возник своего рода язык, извращающий первоначальные понятия, подменяющий их смысл.
Мощный идеологический прессинг, обрушившийся на ее представителей при коммунистическом и посткоммунистическом режимах, не мог не сказаться на качестве и объективности оценок различного рода государственно-правовых и политических явлений, способствуя, к тому же, появлению различного рода терминологической путаницы, не устраненной по сей день.
Эта путаница, между тем, во многом способствует формированию искаженного и негативного мировосприятия подчас весьма здравых идей и явлений, например, идеи империи и национализма, ставших для большинства наших соотечественников синонимом наименования
“нечистая сила”. Поэтому необходимость преодоления путаницы этих понятий очевидна. К преодолению одной весьма распространенной терминологической путаницы мы и обратимся.Для большинства современных
“россиян” само слово “фашизм” в массовом сознании традиционно ассоциируется с гитлеровской Германией 1933 — 45 годов и с соответствующими атрибутами этого режима — горами трупов, концлагерями, газовыми камерами, сожженными городами и селами. Данная точка зрения, сильно идеологизированная и политизированная, очень долго и тщательно вдалбливалась в умы наших сограждан, буквально на всем протяжении как военного, так и послевоенного периодов существования СССР, вплоть до его распада. Между тем, ошибочность этой точки зрения очевидна и легко объяснима, т.к. здесь происходит явная путаница и подмена понятий — “фашизм” и “нацизм”. Путаница эта восходит к определению, сформулированному в августе 1935 года на VII Конгрессе Коминтерна, согласно которому различные проявления фашизма и германский национал-социализм, отождествляясь, представляли собой не что иное как “открытую террористическую диктатуру наиболее реакционных, наиболее шовинистических и наиболее империалистических элементов финансового капитала”.Во многом схожая точка зрения господствует и в зарубежных научных кругах, где также слабо осознают или, скорее, не желают осознавать, по вполне понятным политическим и идеологическим причинам, разницу между этими двумя столь различными явлениями. А отсюда и неприличное замалчивание, игнорирование трудов немногочисленных авторов, пытающихся разобраться в этом вопросе, и весьма активное желание навязать эту точку зрения и нам, благо для этого есть подходящие условия.
Актуальность постановки этой проблемы обусловлена также и тем, что в последнее время в различных СМИ с планомерной периодичностью идет раздувание и нагнетание очередной волны истерии относительно мифической угрозы прихода к власти в России представителей крайних националистических течений, именуемых в разной степени справедливо или несправедливо русскими фашистами. При всём этом абсолютно непонятно, что тот или иной автор статьи или репортажа понимает под этим словом, поскольку нет ни единой общепринятой теории, ни единого определения фашизма.
Обобщая всё вышеизложенное и суммируя различные определения фашизма в целом, можно выделить четыре аспекта трактовки этого явления. Первый, слишком широкий, трактующий фашизм как синоним мирового зла, представляет собой набор определенных идеологических установок, рассчитанных на внедрение в сознание массового обывателя, а потому не является научным и лежит вне сферы научной полемики и не представляет для нас большого интереса, как, впрочем, и второй, слишком узкий, трактующий фашизм как локально исторический феномен итальянской истории 1915 — 1944 гг., но легко опровергаемый при самом поверхностном анализе политической ситуации, сложившейся в Европе в первой половине ХХ века. Наибольший интерес для нас представляют последующие два аспекта трактовки фашизма. Третий, господствующий как в нашей, так и в зарубежной науке, трактующий фашизм как название-обозначение правого варианта тоталитаризма. И, наконец, четвертый, трактующий фашизм как народное военизированное политической движение, ставящее себе целью воссоздание традиционного государственного строя посредством широкомасштабных социально-экономических и политических реформ, возрождения утраченных корпоративных связей в обществе.
Четвертый аспект трактовки фашизма не является общепринятым, хотя именно он объективен и наиболее полон. Не характеризуя фашизм как правый вариант тоталитаризма, он, однако, не исключает трансформации в последний, но считает это искажением, отступлением от нормы, т.к. создание тоталитарного государства отнюдь не является целью деятельности фашистских движений. На фоне большинства стран, где фашизм одержал победу (Португалия, Румыния, Испания, Словакия и др.), ярким примером такого отступления от нормы являются нацистская Германия и Италия, которые, безусловно, являются тоталитарными государствами. Утверждая это, мы автоматически напрочь отвергаем весьма упрощенный и идеологизированный 3 аспект трактовки фашизма, который не может, да и не пытается объяснить этот весьма интересный факт, т.к. это опровергает весьма удобную для многих идеологическую картину. Фашизм, сразу же следует оговориться, вообще, не является синонимом определенного государственного строя или типа государств, хотя, как массово-политическое движение, во многом определяет их.
Обычно в политологии под типом государства понимают совокупность трех органически взаимосвязанных между собой и дополняющих друг друга компонентов: формы правления, формы государственного устройства и политико-правового режима. При характеристике любого из трех типов государства (тоталитарный, традиционный,
“демократический”) форма правления и форма государственного устройства не являются определяющими компонентами. Специфическим компонентом, позволяющим отличить тот или иной тип государства, является политико-правовой режим.Политико-правовой режим представляет собой совокупность приемов и способов, к которым прибегает государство для организации управления делами общества. Разновидностей политико-правовых режимов не так уж много — всего три: авторитарный, тоталитарный и либерально-демократический. Каждый из них определяет свой особый тип государства: авторитарный определяет традиционный тип государства, тоталитарный — тоталитарный тип государства, либерально-демократический —
“демократический” тип государства. Авторитаризм есть традиционный государственный строй, при котором человечество жило на протяжении всей своей истории, в то время как тоталитаризм и либеральный демократизм — явления истории сугубо ХХ века.Если пользоваться терминологией Л.Н.Гумилева, то тоталитаризм и либеральный демократизм есть стопроцентные химеры, антисистемы. Как любые химеры они недолговечны и во многом схожи. По крайней мере из шести признаков, позволяющих назвать тот или иной режим тоталитарным (установление однопартийной системы, срастание государственного аппарата с партийным, унификация всей общественной жизни, создание системы репрессивных органов, изолированность страны и создание образа врага, подмена религиозного сознания псевдорелигиозным), последние четыре в видоизмененном варианте можно обнаружить и в
“демократическом” государстве (то же навязывание определенного стереотипа поведения через средства массовой информации, чрезмерное расширение бюрократического аппарата, создание образа врага плюс псевдорелигиозный культ “золотого тельца”). Конечно отдельные признаки могут встречаться и при авторитарных режимах, но только совокупность их позволяет назвать режим тоталитарным, к тому же по главному признаку — культивированию определенных ценностей — различие режимов несомненно.Тоталитаризм культивирует идеологию создания Царства Божия на земле, создает псевдорелигию, претендующую на абсолютную истинность и непогрешимость.
Либеральный демократизм культивирует власть
“золотого тельца”, эгоцентризм под аккомпанемент фраз о “правах человека” и религиозной свободе.Авторитаризм культивирует традиционные устои жизнедеятельности общества, опираясь на исторически свойственную данному обществу религиозную самобытность.
Получившая же распространение в
“демократических” кругах привычка определять тоталитаризм и авторитаризм как диктатуру довольно-таки некорректна, поскольку ни особая система построения государственных органов, ни степень силы государственной власти не годится для характеристики того или иного режима. Хотя причина этого вполне понятна и проста: авторитарный режим представляет для либерально-демократической идеологии куда большую опасность, чем его брат-близнец — тоталитаризм. Авторитаризм есть изначально традиционная форма общежития, здоровая альтернатива антисистемным построениям либерального демократизма. А потому стремление навязать определенный стереотип мышления для негативного восприятия авторитаризма характерно для этой идеологии. В то же время, определяя авторитаризм и тоталитаризм как диктатуру, т.е. “не демократию”, идеологи “демократов”, однако, выпускают из виду, что и либерально-демократический режим можно характеризовать как диктатуру. Но если авторитаризм можно охарактеризовать как диктатуру личности или группы личностей, тоталитаризм как диктатуру идеи, то “демократизм” можно определить как диктатуру “золотого тельца” и эгоцентризма. Думается, что любой здравомыслящий человек при предоставившейся ему возможности выбора, при каком режиме ему жить, отдаст предпочтение авторитаризму, так как личность лучше и ближе для восприятия, чем аморфная идея или пачка банкнот.Главное отличие тоталитаризма от авторитарного и демократического режимов состоит, прежде всего, во всеобязательности исповедания этого нового культа для всех членов общества. Ни авторитаризм, ни либерал-демократизм на это не претендуют. Только тоталитарный режим с его культом псевдорелигиозной идеи стремится к этому. И, в конечном итоге, добивается своего, из-за чего, в частности, становится невозможным свержение тоталитаризма изнутри. Только внешний фактор или постепенное изживание тоталитарного режима, который, как и любые антисистемы, весьма недолговечен, может привести к падению тоталитаризма. Тотальному охвату всех сторон общественной жизни во многом способствует и государственная власть, главной задачей и функцией которой является установление тотального надзора за надлежащим исполнением культа. Но это лишь вспомогательный аппарат антисистемы. Главное, без чего немыслима тоталитарная антисистема, — это уродливо копирующая традиционную новая псевдорелигия со своим особым набором догм, проповедниками. мистикой, культом
“вождя-пророка”, своим “Священным Писанием” и житийной литературой.Тоталитаризм крайне нетерпим к традиции и всегда противопоставляет себя ей. Фашизм же культивирует традиционные ценности и пытается адаптировать их к новым реалиям, тем самым отвергая и либерал-демократизм, другую антисистему. Таким образом фашизм предстает перед нами как своеобразный антипод антисистемным режимам и аналог авторитаризма. Но, так как фашизм, как уже было выше оговорено, не есть обозначение определенного государственного строя, то вполне уместны 2 вопроса: в чем суть фашизма? Почему фашизм приводит к построению тоталитаризма, как это было на примере Италии и Германии?
Немаловажным фактором для понимания сущности фашизма является этимология этого слова. Термин
“фашизм” производен от латинского слова fascis, что в переводе означает “связка, пучок, объединение”. Фасциями в Древнем Риме назывались плотно связанные пучки прутьев, которые носили ликторы — низшие должностные лица Римской республики. Ликтор с пучком фасций, применяя современную аналогию, охранник-телохранитель, сопровождал высших римских должностные лиц — консулов и дикторов — и являлся внешним выражением их власти, а впоследствии стал символом традиции и могущества Древнего Рима.Выбор этого слова в качестве названия новых политических сил был довольно-таки логичным и удачным. Логичным, потому что римская символика наиболее органично вписывалась именно в идеологические построения итальянских фашистов — первых фашистов в мировой истории. Удачным, потому что наиболее полно раскрывает сущность и характер этого нового политического движения, быстро распространившегося по всему миру. А сущность его проста.
Фашизм — это, прежде всего,
“союз”, “объединение” различных политических сил правой ориентации. Он примиряет, объединяет в своих рядах как умеренных традиционалистов-консерваторов, так и крайних представителей националистической идеи, т.е. нацистов. Ужиться этим диаметрально противоположным силам весьма сложно, а потому фашизм — временное явление.Нацизм представляет собой абсолютную противоположность классическому консерватизму (традиционализму). Нацизм есть особая форма крайнего национализма, ибо она основана на развитой идее национального превосходства, подкрепленного различными теоретическими выкладками. Идеология нацизма носит ярко выраженный расистский характер, нетипичный для традиционных обществ, во многом противопоставляющий себя им. Культивируя и возводя в абсолют идеи расизма, нацизм стремиться не к обновлению старого строя путем реформирования и приспособления его к новым политическим реалиям, чего, в частности, желают консерваторы, а к построению нового тоталитарного строя. Именно нацизм, создающий очередную псевдорелигию, и есть правый вариант тоталитаризма.
Нацизм и фашизм — явления взаимосвязанные, но в то же время различные. Фашизм более широкое понятие. Фашистское движение не обязательно приводит к тоталитаризму (нацизму), но опасная тенденция скатывания к нему всегда в нем присутствует. Это и понятно: фашизм — такое же аномальное явление истории ХХ века, как тоталитаризм или либеральный демократизм.
Аномальность его заключается в том, что он представляет собой реакцию на угрозу победы коммунизма — левого варианта тоталитаризма — или впадения в разврат либерал-демократизма. Только перед угрозой этих факторов в нем смогли объединиться две столь противоположные друг другу силы. Сплотила их одна цель — борьба с общим врагом. А отсюда и недолговечность фашизма, ибо это союз до момента победы. А позже одна из этих сил берет верх над другой. От того, кто победит в этой борьбе, зависит и построение конкретного типа государства. Если победу одерживает консерватизм, что, как правило, и происходит, становится неизбежным возрождение во многом обновленного авторитарного строя. После чего роль фашистских движений постепенно сходит на нет, , т.к. главная их цель уже достигнута. Как говорится
, “Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.” Если же победу одерживают нацисты, также неизбежным становится и построение тоталитарного нацистского строя. Таким образом фашизм, как движение за авторитаризм, постепенно может перерасти в правый вариант тоталитаризма. В Германии, например, победил нацизм. Победив, он расправился со своими бывшими союзниками, вынудив слиться с собой или самораспустить их партийные организации. Распускаются НАРОДНАЯ, БАВАРСКАЯ НАРОДНАЯ партии, католическая партия “Центр” и ряд других партий. В структуру нацистской партии вливается “Стальной Шлем” — самая боевая военизированная организация германских фашистов. Подлежит запрету “Черный фронт” братьев Штрассеров.К нацизму постепенно скатывается и режим Муссолини, но, так как в Италии влияние традиционализма было весьма велико, это произошло только к концу правления дуче, да и то при поддержке германских штыков. Только эволюцией режима Муссолини от авторитаризма к нацизму и можно, в частности, объяснить принятие серии антисемитских законов, весьма сильно шокировавших итальянцев, т.к. решение еврейского вопроса никогда никого в Италии особенно не волновало. Антисемитизм был чужд для сознания большинства населения Италии, а потому нацизм был обречен. И хотя попытка построения тоталитарного государства при помощи немецких штыков имела место (
“республика Сало”), она в силу ряда обстоятельств не удалась. К тому же консервативное крыло итальянского фашистского движения весьма активно противостояло наступающей волне нацизма. Именно консерваторы во главе с маршалом Бадальо и отстранили 25 июля 1943 г. Муссолини от власти. Правда немцы заново восстановили власть Муссолини, но режим его был обречен.Опасность скатывания к нацизму была и в испанском фашистском движении после победы генерала Франко, режим которого демократ Ж.Желев почему-то назвал тоталитарным. Однако Франко, как талантливый политик, сумел остановить это скатывание. Фашистская партия ФАЛАНГА была лишена самостоятельности. Ее военизированные подразделения были подчинены армейскому командованию. Непокорных ждала быстрая расправа. К тому же республиканцы облегчили ему работу в этом направлении, убив его главного конкурента — лидера пронацистского крыла испанского фашизма Хосе Антонио Примо де Ривера. Придя к власти, Франко, справедливо опасаясь крена в сторону нацизма, продолжает свой курс, направленный на постепенное отстранение от власти фашистской партии. Использовав ФАЛАНГУ, Франко без сожаления расстается с ней, начав в 1955 г. процесс
“дефашизации” страны. Нетоталитарность же режима Франко подчеркивает весьма сильное антифашистское партизанское движение, мешавшее во многом стабилизации обстановки в стране. Сам факт того, что за относительно мирные 1945 — 49 гг. партизанами было проведено около 5.000 боевых операций, настолько противоречит представлениям о тоталитарности этого режима, что выводы Ж.Желева кажутся весьма поверхностными и необоснованными.Не допустил скатывания к нацизму и португальский премьер-министр, лидер фашистского движения Португалии Салазар. А вот его австрийскому коллеге канцлеру Дольфусу это не удалось, хотя это произошло не по его вине. Он был убит в июле 1934 г. во время нацистского путча. Его преемник канцлер Шушниг как политик оказался гораздо слабее его и не смог противостоять победе нацизма и последующему аншлюсу с Германией.
Вообще говоря, личность (характер, нравственные качества) руководителя фашистских движений во многом определяла их судьбу. Бездуховность и тщеславие вели напрямую к нацизму. Яркий пример этому — Гитлер и Муссолини. Правда, путь Муссолини к нацизму был долог и стал реальностью только к концу его правления, да и то при поддержке немецких штыков, хотя построить аналог гитлеризма в Италии ему все-таки не удалось.
Сила духа, развитое религиозно-нравственное сознание вождя предохраняли от скатывания к нацизму, помогая ему наиболее последовательно исполнять свой долг. Именно к такому типу фашистского вождя относятся такие весьма колоритные фигуры, как Франко, Салазар, Дольфус.
Надо отметить, что фашизм не есть сугубо европейское явление. Его можно встретить как в исламском мире в виде такого аномального для ислама явления, как исламский фундаментализм, так и в виде большинства национально-освободительных движений стран третьего мира. Ярким примером таких неевропейских фашистских движений являются исламское движение аятоллы Хомейни в Иране и индийское национально-освободительное движение во главе с Махатмой Ганди.
Если же обратиться к нашей стране, то на данный момент в нынешней России нет никакого фашистского движения. Те же, кто называют себя фашистами, как правило, являются представителями крайне малочисленных нацистских группировок, вряд ли способных существенно влиять на сложившуюся политическую ситуацию в России. Те же, кого называют фашистами, т.е., как правило, националистов-консерваторов, сторонников
“русской идеи”, называть так неправомерно, т.к. классический вариант консерватизма, который они исповедуют, в принципе не приемлет нацистских построений, в корне противоречащих основным догматам русского национализма. А потому союз между ними вряд ли возможен, хотя возможность возникновения фашистского движения у нас в стране все же имеется. Единственное, что на данный момент сближает представителей “русской идеи” с классическими вариантами фашистских движений, — это одна и та же цель деятельности: борьба с все разрушающими антисистемными явлениями. Но это отнюдь не основание отождествлять их.Фашизм как движение, направленное против антисистем, является столь же сложным явлением, что и сами антисистемы. Перед лицом непрекращающегося наступления антисистем, в частности, в виде всепроникающей пропаганды
“американского образа жизни” — идеала либерал-демократизма — всегда возможно и будет происходить сплочение и консолидация сил фашистского толка. Но это вполне закономерная реакция имеет также и ряд недостатков, одним из которых является возможность создания и собственной антисистемы в виде нацистского государства, разновидности тоталитаризма. А потому забывать об опасности фашизма и недооценивать ее нельзя.Подводя итог всему вышесказанному, хотелось бы отметить, что фашизм, как политическое движение, ставящее перед собой в качестве конечной цели воссоздание авторитарного строя, как явление общественной жизни, далеко не искоренен и имеет тенденцию возрождаться вновь и вновь, что, в свою очередь, требует осознания этого факта и дальнейшего исследования данного явления.
Литература
1. Л.Н.Гумилев.
“Этногенез и биосфера Земли”, М., 1994.2. Ж.Желев.
“Фашизм”, М., 1991.3. А.Милер.
“Фашизм как стиль”. В журнале “Элементы: Евразийское обозрение” №4, 1993.4. А.Гливаковский.
“Фашизм как ярлык”, “Россия” №1, 1992.5. “
Неизбежность империи”, сб., М., 19966. П.Тулаев
“Консервативная революция в Испании”, М., 1994.7. И.А.Ильин. Собр.соч., тт.1,2, М., 1993.
8. Б.Муссолини.
“Доктрина фашизма”, 1936.9. В.А.Пруссаков.
“Портреты на фоне свастики”, М., 1995.10. Г.Димитров.
“Избранные произведения”, М., 1958.