Уже с первых часов понимаешь, что изобилие культовых сооружений – всего лишь приманка для туристов. По-настоящему святыми местами в Катманду являются магазины. Торгуются тут отчаянно, стремясь использовать наивность иностранца, не знающего, насколько дешевы все эти побрякушки и тряпки. Европейцы, прибывшие за экзотикой, оказываются в роли тех дикарей, которые за нитку бус расплачивались золотыми самородками. Первоначальная цена может отличаться от подлинной в десять раз. Поэтому как только покупатель теряет интерес, цена сразу падает. И настолько стремительно, что изумленный европеец уже готов платить.

Кто лишен возможности торговать в магазинчиках, плотно набивающих первые этажи всех улочек и переулков, тот торгует на лотках. Это даже удобнее – можно бежать за покупателем, пихая ему в руки то, от чего он стремится отказаться. Если же и лотка нет, то преследование может продолжаться в течение значительного времени. За вами может увязаться юнец или, напротив, старец, показывая огромный тесак из плохой стали и крайне грубо сработанный. Или же будет пытаться наигрывать на странном инструменте с парой струн, предлагая купить диковину.

Дети не торгуют, но они зарабатывают попрошайничеством. Стоит направить в сторону стайки детворы фотоаппарат, и ты у них в руках – без выкупа не отпустят. Необходимость доходного общения вызывает повальное знание нескольких английских фраз – практически все от мала до велика способны объясниться с иностранцем. А в ювелирном магазине я обнаружил продавца, знающего несколько слов по-русски. Позднее мы нашли магазин кожаных изделий, владелец которого переехал сюда из нашей Средней Азии и еще не совсем забыл язык своей прежней родины. С ним можно было обсудить размер и покрой рубашки.

Надо сказать, что при всей отчаянной торговле на всех углах в Катманду нет товаров, которые действительно имели бы достоинства, превосходящие чисто сувенирные. Правда из Индии дотягивается искусство делать шерстяные платки и шали – они сносны по качеству. Своим детям я купил майки с вышитыми драконами, которых изготовили к следующему утру. Драконы оказались стойкими и майки носились несколько лет. А купленные в магазине кожи жилетка и рубашка оказались маркими и крашеными пачкающимся красителем. Неплохой покупкой было кольцо с изумрудом – огрехи, которые не позволяли считать эту вещь ликвидной (золото без пробы, камень с браком), малосущественны, если считать такой подарок жене только украшением, а не надежным помещением средств.

Покрутил – и вроде как высказался. Рядом храм – там все время горят светильники вроде лампад. И повсюду скачут обезьяны. Их никто не гоняет, а они не наглеют.

Видел я священное животное, которое принято считать коровой. Жуткое зрелище! Наши буренки толстые, дородные, а в хорошем хозяйстве – и чистые. Здесь же это существо чуть побольше овцы с собачьей худобой. Побирается, шляясь по улице. Тоже никто не гонит, но и не кормит. Несчастное существо.

Катманду – огромный город, распластанный на большой территории. В центре – двух-трехэтажные бараки, построенные кое из чего. Все теснится и лепится друг к другу, выпирая лавками наружу, а всем прочим – вверх. Подальше от центра сооружения почти такие же, но стоящие группами или отдельно.

Ходить по городу пешком трудновато. Любой маршрут – на час ходьбы. Не считая того, что избранную достопримечательность тоже надо основательно измерить шагами. Поэтому быстро соображаешь, что придется использовать стоящие на каждом шагу экипажи. Причем поездка не велорикше будет стоить немногим дешевле, чем на японской машине-“букашке”, которая пролезает во все щели и умудряется не столкнуться с лотками, людьми, повозками.

Вот так вполне можно заехать на какую-нибудь окраину, где есть что-то интересное, а потом пешком обходить все вокруг. А назад – снова на такси.